Соавтор текста

Меня не зовут я сам пишу

Я вышел из общежития, чтобы быстро сходить в магазин. Словно из ниоткуда ко мне вышел сотрудник второго спецполка. После проверки документов он рассказал мне, что я задержан, и повёл в сторону белого Ford Transit без опознавательных знаков с затемнёнными стёклами. Такие обычно используют ФСБ. Внутри на мой вопрос о причине задержания сотрудник ответил одним словом: “экстремизм”.

На следующее утро меня выпустили из КПЗ, дали готовый протокол со штрафом в 500 рублей по 20.1 КоАП. После того как я начал собирать вещи, ко мне подошли два сотрудника второго спецполка. Один из них представился, показал удостоверение и сказал, что я задержан. На меня надели наручники. Мы поехали.

Так описывает свое задержание друг и участник группы поддержки Дмитрия Иванова, создателя телеграм-канала «Протестный МГУ". 3 июня 2022 года Диму арестовали по делу «о распространении фейков об армии». Обвинение вменило активисту одиннадцать антивоенных постов. Силовики не только задержали Диму, но также обыскали и допросили нескольких его друзей.

Следователь быстро дал понять: интересую его только я, а ребята — по сути, заложники, на случай, если я откажусь говорить,

— вспоминает Иванов, отвечая в письме из СИЗО на вопросы DOXA.

Дима начал вести телеграм-канал в 2018 году. Он освещал проблемы МГУ: например, боролся за перенос фан-зоны Чемпионата мира по футболу, которая находилась рядом с главным зданием университета. В 2018 же году органы впервые обратили внимание на деятельность Димы. Его задержали на митинге в декабре: тогда силовики сломали телефон активиста, и он потерял доступ к каналу. Вскоре активист создал второй канал с тем же названием и продолжил освещать проблемы студенто_к, а также несправедливость и протестные акции по всей стране. В 2021 году, после задержания Алексея Навального в России, Дима активно включился в протестные акции за освобождение политика. 2 февраля 2021 его задержали на протесте, и он провел в спецприемнике «Сахарово" больше месяца.

С начала полномасштабного вторжения России в Украину Дмитрий Иванов последовательно отстаивал антивоенную позицию: рассказывал в канале о преступлениях российской армии в Буче, Мариуполе, Запорожье. За это Дима отсидел в СИЗО десять месяцев, а 7 марта этого года получил восемь с половиной лет колонии. Дима так вспоминает условия своего заключения: «С момента моего задержания я сменил шесть изоляторов и полтора десятка камер, быт которых достаточно сильно отличался: скажем, в “Сахарово" мы жили впятером на площади порядка ста квадратных метров, а в “Матросской тишине" какое-то время ютились вшестером на четырех шконках и двенадцати квадратах».

С первых дней ареста друзья Димы начали кампанию в его поддержку. Они запустили канал «Тюремный МГУ», собирали поручительства, организовывали вечера солидарности и писем, публиковали анонсы судебных заседаний, вели их текстовые трансляции и даже стали записывать подкаст.

Собраться, а не «истерить»

2 июня, в день задержания Димы, к его подруге детства Юле пришли с обыском. «Мы знали, что за нами идет слежка. Но я почему-то подумала, что меня это не коснется», — вспоминает Юля. Силовики показали ей в глазок постановление об уголовном деле, заведенном на Диму по статье 207.3 УК. Юля проходила свидетельницей.

На свои обыск, допрос и новости об аресте Димы Юля отреагировала спокойно. «Я человек, который в экстренных ситуациях скорее собирается, нежели истерит», — объясняет она. Несгибаемость и принципиальная нетерпимость к несправедливости — то, что объединяет Юлю и Диму с детства.

Они познакомились в пятом классе, когда обоим было по двенадцать лет. По словам Юли, ее сразу вдохновила независимость Димы, которой она сама была лишена из-за опекающих родителей.

Юля признается, что ей до сих пор сложно быть самостоятельной. Она вспоминает свою растерянность после Диминого ареста: «Я переживала за себя, так как мне нужно было принять серьезное решение. До этого все серьезные решения в жизни я принимала, только посоветовавшись с Димой или мамой. А в тот момент это было невозможно».

Несмотря на непростые эмоции, Юля собралась и с самого ареста Димы активно включилась в его поддержку: занялась дизайном кампании, взяла на себя коммуникацию с мамой Димы и помощь адвокату Марии Эйсмонт с материалами для судебного процесса. Она также перепечатывает письма Димы из СИЗО и доносит его пожелания по кампании до других участни_ц команды. На вопрос о роли Юли в группе поддержки другая ее участница Регина отвечает емко:

Юля ебашит. Всегда должен быть такой человек, который всё помнит, всем напоминает. Диме повезло

Сама Регина ведет трансляции с судебных заседаний в канал. Это непростая задача: приходится идти на ухищрения, чтобы попасть в зал, куда не пускают без аккредитации. «Они специально это делают, чтобы Дима не видел, какая у него поддержка. Там и так маленький зал, где-то на двенадцать человек. А они и на эти двенадцать мест не пускают», — комментирует активистка.

Несмотря на усилия системы, дело Димы не забывают, а сам он получает много слов поддержки и солидарности. Это возможно благодаря слаженной работе команды, которая использует все доступные им средства, чтобы привлечь внимание к политзаключенному: от стандартных форм поддержки до неожиданных решений.

Как собрать более пятисот поручительств в разных странах и сделать так, чтобы политзаключенным продолжали писать письма

В самом начале кампании главной целью группы поддержки было приобщить к делу как можно больше поручительств, чтобы продемонстрировать уровень общественной поддержки Димы. Участни_цы кампании и неравнодушные к делу Димы собирали поручительства непосредственно перед судебными заседаниями. «Это риск, так как тебя могут просто выгнать из здания суда, и ты не попадешь на заседание», — уточняет Юля. Также активист_ки организовали постоянные точки сбора поручительств в разных странах. За несколько недель им удалось собрать более пятисот подписей по всему миру: в Москве, Санкт-Петербурге, Берлине, Вильнюсе, Тбилиси, Ереване. Все они были приобщены к делу на одном из заседаний по мере пресечения Диме.

О возможности подписать поручительства участни_цы группы поддержки также рассказывали в телеграм-канале «Тюремный МГУ", который создали вскоре после ареста Димы. Юля описывает момент напряжения, связанный с ведением канала в отсутствие Димы. «Он привык вести свой “Протестный МГУ" именно в том формате, которого придерживался все время до ареста. А канал группы поддержки совсем другой, и его модель никак не вяжется с прошлой моделью личного канала», — объясняет подруга Димы.

Сложности в коммуникации с политзаключенными, по мнению Юли, связаны с несовершенствами средств связи в заключении: «У Димы очень мало связи с внешним миром. Очень мало новостей. Очень мало ответов на его вопросы в том виде, в котором он хочет их получать. Всё, что он получает в письмах, — это ровно то, что мы считаем важным сказать ему. Но это совсем не то, что, возможно, хочет слышать он». Сам Дима также сетует на то, что многие новости, о которых он узнает из писем, к моменту их получения уже теряют актуальность, а его ответы могут идти до адресатов неделями. Поэтому активист адаптировал свой подход к текстам для последующей публикации: начал «писать длиннее, но реже, а формат твитов оставлять тем, у кого есть доступ в Твиттер».

Несмотря на недостатки ФСИН-письма, письма остаются важным источником поддержки для Димы в однообразных буднях заключения.

Как признается Дима, сообщения «со словами сочувствия и поддержки, с новостями мировой и российской политики, науки и техники, культуры и спорта, с вашими личными историями и фотками собачек и котиков» —

важнейшая часть кампании, которая помогает ему сохранять связь с внешним миром. «Некоторые сидельцы искренне раскаиваются о содеянном и грустят. А Дима знает, что сидит за правое дело. Когда он получает письма или другую поддержку, он видит отклик от общества и понимает, что все было не зря», — комментирует Лена, одна из организаторо_к вечеров писем.

Наша инструкция

Как писать письма политзаключенным?

FAQ о безопасном и очень важном виде активизма

Женя Шамина

По словам Юли, Дима был уверен в том, что после оглашения приговора ему быстро перестанут писать. Но он продолжает получать столько писем, что иногда даже не успевает на них отвечать. По мнению Регины, в том, напишут политзаключенным или нет, важную роль играют вечера писем: «Обычно ты откладываешь или не знаешь, как приступить к письму, а тут особая поддерживающая атмосфера. Ты можешь не только написать письмо или подписать открытку, но и увидеться с другими людьми, которые тоже не поддерживают политический беспредел».

Как привлечь внимание к делу, когда в нем нет подвижек

«Любое заключение завязано на том, что человека лишают связей с близкими людьми, не дают ему находиться в одиночестве и чувствовать себя тем, кем он на самом деле является. Поэтому заключенному все время приходится отыгрывать какую-то роль перед сокамерниками и сотрудниками», — считает Юля. Подкаст «Письма из СИЗО", который группа поддержки запустила летом прошлого года, выполняет две важные функции: дает Диме голос, которого он лишен в повседневной жизни, и напоминает о его деле даже в отсутствие громких новостей.

В некоторых политических делах следствие на первых этапах идёт быстро, люди не успевают устать. А Димин процесс довольно растянут по сравнению с другими, из-за этого фокус внимания может рассеиваться,

— объясняет Регина. Поэтому, уверена Юля, задача хорошей кампании в том, чтобы о политзаключенном говорили всегда, а не только в те моменты, когда с ним что-то происходит.

Группа поддержки привлекла к записи «Писем из СИЗО» известных журналисто_к, оппозиционеро_к и правозащитни_ц. Они зачитывают послания Димы, в которых он делится деталями своего быта в заключении, рассуждает на политические темы и рассказывает о делах других политзаключенных. Среди озвучивших подкасты — главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов, участница Pussy Riot Люся Штейн, политик Дмитрий Гудков и другие. По мнению Юли, в том числе благодаря их постам и участию Димино дело продолжают обсуждать.

Как кампания помогает Диме поддерживать других политзеков

Большинство участни_ц группы поддержки считают, что в современной России огласка имеет мало влияния на решения судов. Но команда верит в то, что публичность нужно использовать для поддержки политзаключенных и солидаризации гражданского общества.

Сложно представить кампанию, которая заставит сегодняшнюю систему разжать зубы: у России настолько суверенная политика, что нам вообще никто не указ,

— жалуется Регина. — Зато Дима чувствует, что у него есть поддержка, а люди с антивоенной позицией понимают, что они не одни». Сам Дима уверен в том, что огласка остается эффективным механизмом защиты политзаключенных: «Во многом именно благодаря ей я могу продолжать свою деятельность, а меня, согласно тюремной поговорке, “три раза кормят и ни разу не бьют”».

Огласка также помогает команде агитировать людей писать письма и донатить на улучшение быта Димы в СИЗО. «Благодаря финансовой поддержке неравнодушных к делу Димы мы можем заказывать ему вкусную еду на праздники, присылать новые книги. Диме всегда было важно саморазвитие, поэтому книги, как мне кажется, именно то, что поддерживает его в нормальном моральном состоянии», — рассказывает Юля. Например, чтение недавно вышедшей книги бывшего политзаключенного Ивана Асташина «Путешествие по местам лишения», в которой тот описывает встречу Нового года в неволе, скрасило первые новогодние каникулы Димы, проведенные вдалеке от родных.

Еще про новогодний быт заключенных

«Сделали торт из сгущёнки и коржей»

Монологи о встрече Нового года в заключении

Инга Игоревна

Обращение к опыту других политзаключенных и их поддержка остаются важными для Димы даже в заключении: «Я поддерживал политзаключённых с воли, а сейчас, когда нахожусь с ними в одной лодке, а с кем-то в теории имею возможность увидеться лично, намерен еще активнее продолжить эту деятельность. Перефразируя известный математикам принцип Дирихле,

если политзеков стало больше, чем тюрем, то хотя бы в одну придётся посадить по крайней мере двоих. А сидя в одной тюрьме, вы рано или поздно увидитесь,

даже если никакой связи между вашими камерами нет».

Кампания — не сухие факты, а люди

Поддержка требуется не только политзаключенным, но и людям, занятым в кампаниях по их защите. «Работа кампании не строится на сухих фактах. Она строится на людях, готовых тратить свою жизнь на поддержку другого человека. Эти люди живые: кто-то может устать, выгореть, не вывозить завалы по учебе и работе», — делится Юля. Она считает важным доносить эти тонкости до Димы, чтобы он был в курсе эмоциональной жизни кампании и труда каждо_й ее участни_цы, испытывал к ним благодарность. По словам Юли, отношение Димы к друзьям действительно стало еще более теплым: «Его письма и поздравления с праздниками теперь более милые, продуманные. Человек меняется, как и его приоритеты. Наверное, приходит понимание, что в следующий раз, когда он будет на свободе, он будет тратить свое время немного по-другому».

Несмотря на то что все участни_цы трудятся вовлеченно, денег они не получают. Юля объясняет: «Наверное, только большие кампании, как у Навального, могут подразумевать зарплаты для своих участников. У нас таких возможностей нет». При этом затраты участни_ц команда всегда старается компенсировать: выделяет деньги на оплату дороги до суда или СИЗО, оплачивает передачи в СИЗО, новостные письма и посылки для Димы.

Помимо эмоциональных и финансовых сложностей, участни_цы кампании сталкиваются с давлением. Так, в июле 2022 года провокаторы из «SERB» попытались сорвать вечер поддержки Димы в московском пространстве «Только сами», вызвав полицию. Активист_ки привыкли к таким акциям и не боятся их. «Чаще всего наряд приезжает, смотрит на наши открытки и пожимает плечами. Говорят: “Ну, извините, у нас процедура. Нужно написать объяснительные”. И мы пишем — либо на месте, либо уже в отделении.

Не думаю, что это грозит нам уголовными делами.

Пока мы спокойно можем продолжать поддерживать тех, кто незаконно оказался за решеткой», — рассказывает Стася, организаторка вечеров солидарности с Димой Ивановым и одна из создательниц проекта «Письма и импровизация".

Справляться с выгоранием и давлением команде помогает сплоченность и уверенность в собственной правоте. «Мне кажется, наша "Команда по спасению мира" очень сплоченная и оперативная. Если с Димой что-то происходит, мы всегда быстро реагируем и совместно с адвокатом начинаем продумывать план действий. Это активная и непрерывная работа, а не когда ты раз в пятилетку выкладываешь какой-нибудь пост с напоминанием о том, что есть человек и он сидит», — делится Стася. Лена считает, что 

такой сплоченности команде удалось добиться благодаря дружественным взаимоотношениям в команде: шуткам и доброжелательным сообщениям в чатах.

Некоторых участниц вдохновляет пример Димы, который отстаивал антивоенную позицию и поддерживал политзаключенных, находясь в России. Лена, как и в свое время Дима, не собирается уезжать из России, несмотря на возможные риски: «Пусть уезжают те, кто развязал этот конфликт. Я никого на смерть не посылала, не убивала, не расстреливала, почему я должна уезжать?».

Другие участни_цы рассматривают возможность эмиграции из России, если им начнет угрожать серьезная опасность. Но все, как и Дима, убеждены в дом, что давление на активисто_к и политзаключенных в России не вечно, стены скоро рухнут, а Дима не будет отбывать свой срок до конца. Так, Стася считает, что Диму и других политзаключенных могут освободить уже в 2025 году: «Мне все время говорят, что нельзя так мечтать. Но я оставляю себе надежду, что это все закончится как можно скорее. Потому что, если человек перестанет мечтать, он потеряет свою человечность». Надежда дает всем участни_цам силы продолжать кампанию.