«Зай, какой избегающий тип привязанности, я просто тебя не люблю»

Так, мою граничащую с трепетом любовь к собаке предлагают объяснить нездоровым типом привязанности: якобы из-за страха боли я предпочитаю связям с людьми общение с животным, которое заведомо не может меня отвергнуть. А моя повышенная нервозность из-за дедлайна может быть вызвана тем, что тревожный тип привязанности провоцирует во мне чрезмерный страх разочаровать коллег.

Уже несколько месяцев алгоритмы тиктока и инстаграма вперемешку с кадрами военных преступлений предлагают мне тонны контента о том, как вся моя жизнь улучшится, если я проработаю нездоровый тип привязанности и научусь распознавать его у других. Я не одна: видео о теории привязанности настолько захватили алгоритмы, что в англоязычных медиа появилось уже несколько статейНапример, в изданиях Nylon, Vox и Irish Times. о ее тиктокофикации.

Теорию привязанности начал разрабатывать психоаналитик Джон Боулби в 1950-х годах: он предположил, что отношения младенца с матерью влияют на то, как ребенок будет вести и чувствовать себя во взрослом возрасте. Если в первые месяцы жизни связь малыша с мамой будет прерывистой или ненадежной, в будущем он может столкнуться с психологическими и поведенческими проблемами. Тогда это было открытием: преобладающие теории того времени объясняли расстройства психики преимущественно генетическими факторами.

Правда, с тех пор теорию Боулби критиковали. Например, за то, что он уделял непропорциональное внимание роли матери, игнорируя других значимых взрослых, а также не учел другие важные факторы: социально-экономическое положение семьи ребенка и его темперамент. Критик:ессы теории привязанности также отмечают, что Боулби заявил о ключевой роли непрерывного присутствия матери в жизни ребенка именно тогда, когда все больше жен и матерей в послевоенной Америке задумывались о выходе на работу, что пугало консервативные силы в обществе.

Но основные три типа привязанности, с которыми мы привыкли себя ассоциировать, разработал не Боулби, а его ученица Мэри Эйнсворт. Именно она в 1965 году провела эксперимент, в ходе которого наблюдала за тем, как дети реагируют на уход и последующее возвращение матери. Детям, которые уверенно вели себя без мамы и радовались воссоединению с ней, она присвоила надежный тип привязанности. Малышам, которые плакали после ухода мамы и не утешались даже после ее возвращения, тревожный. Дети, которых Эйнсворт назвала избегающими, удивили ее больше всего: они не радовались воссоединению с мамой, а, напротив, отстранялись от нее. Избегание в их случае было механизмом, помогающим справиться с болью от разлуки.

В 1986 году ученые Мэри Мейн и Джудит Соломон предложили добавить к классификации еще один тип привязанности — тревожно-избегающий. Дети с ним вели себя противоречиво в отношении значимого взрослого: то льнули к нему, то замирали в состоянии, похожем на страх или диссоциациюЗащитный механизм, при котором человек воспринимает свое тело как чужое, а происходящее с собой — как происходящее с кем-то другим..

Три типа привязанности, кроме надежного, получили название «небезопасных». Я цепенею, смотря на это слово. 12 букв превращают меня в младенца из эксперимента Эйнсворт, который не может успокоиться, даже когда мама возвращается к нему. Этот младенец не забыл, как было больно, когда она ушла, и не верит, что этого не повторится.

«Диагностировали» ли мне тревожный или тревожно-избегающий тип, не имело значения, ключевым оставалось ощущение, что безопасно не бывает.

Дети из эксперимента Эйнсворт повзрослели, как и мы. И остались один на один с бесконечными видео о признаках тревоги или избегания в отношениях, с призывами «излечить» нездоровый тип привязанности любой ценой и выбирать только надежных партнеро:к. Популярность У хэштега #attachmentstyle в тиктоке более миллиарда просмотров.видео о типах привязанности легко объяснить: люди, у которых при близком общении с другими в голове нон-стоп горит лампочка с надписью: «опасность», как никто заинтересованы в том, чтобы ее потушить. У кого-то это получилось — и они делятся тем, как информация об их типе привязанности помогла им поменять взгляды на дейтинг и жизнь в целом.

Пользу от популяризации контента о типах привязанности признают и лицензированные терапевт:ки: он может запустить процесс рефлексии, помочь разобраться в причинах своего поведения и понять, как прошлый опыт влияет на нынешние отношения.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину, протесты и репрессии. Мы считаем, что сейчас, когда десятки медиа закрылись или перестали освещать войну, доступ к независимой информации важен как никогда.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

При этом специалист:ки предлагают остерегаться информации, которая упрощает типы привязанности до жестких категорий, в которых невозможны вариации. В таком контенте любое отстраненное поведение — признак избегающего типа, а любое проявление страха отвержения — тревожного. В отличие от войны в Украине, в теории привязанности действительно «все не так однозначно»: например, тревожные люди могут задействовать избегающие стратегии, чтобы справиться со страхом. Этот парадокс описала коуч Натали Лью в книге Mr. Unavailable & The Fallback Girl о том, что стоит за влечением на первый взгляд любвеобильных и открытых людей к недоступным партнер:кам. Не используя термины «тревожный» и «избегающий», Лью, тем не менее, наглядно показывает, как тревожные люди из страха избегают желанной настоящей близости, бессознательно выбирая партнеро:к, которые заведомо им ее не дадут.

Именно из-за таких нюансов психологи:ни предлагают воспринимать типы привязанности не как набор фиксированных характеристик, а как спектр. Так, модели привязанности могут меняться со временем и в зависимости от окружения: человек может демонстрировать с друзьями одно поведение, а с возлюбленными — другое. Например, спокойно реагировать на сброшенный другом звонок, но впадать в панику, когда партнер:ка долго отвечает на сообщение.

Вариативность типов привязанности делает почти невозможной точную «диагностику» другого. Тем не менее, интернет полон чек-листов с признаками, по которым можно распознать избегающих или тревожных партнеро:к. Стремление последовательни:ц поп-психологии наделить любого отстраненного человека статусом «избегающего», а слегка навязчивого — статусом «тревожного» спровоцировало не только критику терапевто:к, но и новую волну контента: от серьезных видео о том, как отличить просто незаинтересованного человека от избегающего, до мемов.

Терапевт:ки также критикуют фиксацию «эксперто:к по отношениям» из инстаграма и тиктока на типе привязанности как единственном факторе успеха отношений. На этом, например, построена опубликованная в 2010 году книга «Подходим друг другу», которая во время пандемии коронавируса обрела новую популярность в соцсетях. Автор:ки Амир Левин и Рэйчел Хеллер в ней предлагают строить отношения, основываясь на совместимости типов привязанностей потенциальных партнеро:к. Идеальным вариантом Левин и Хеллер считают союз, в котором хоть од:на обладает надежным типом. Правда, не совсем понятно, где таких искать: надежным типом привязанности, по разным оценкам, обладают от 58% до 74% населения, а дейтинг-приложениями пользуются в основном люди с высоким уровнем тревожности в отношениях. Хватит ли «надежных» людей на всех? И так ли критически важна совместимость в типах привязанности, если поставить под угрозу отношения способны и другие факторы, например, разница в социально-экономическом статусе или искренняя вера партнер:ки в то, что война — это «СВО»?

Что не так с дейтинг-советами?

Этот текст 100% поможет вам построить крутые отношения

Шутка. Это колонка о том, что не так с дейтинг-советами в интернете и как вместо любви они дарят нам тревогу и иллюзию контроля

Нина Незванова

Стремление убежать из отношений при первых сложностях, проверки на верность, уход от прямой коммуникации — все нездоровые стратегии поведения людей с небезопасным типом привязанности направлены на то, чтобы снизить ощущение страха и боли через иллюзию контроля. Например, человек, избегающий искреннего общения может думать: «Если я не скажу прямо, чего я действительно хочу, мне не будет больно от того, что мне в этом откажут».

Неудивительно, что такие защитные механизмы не делают отношения более безопасными, а только провоцируют новые конфликты, недопонимания и расставания. Именно поэтому в теории привязанности люди ищут ответ на вопрос: «Почему я так себя веду и как можно иначе?». Проблема начинается тогда, когда теорию преподносят как панацею и инструмент для построения отношений, в которых гарантированно будет спокойно и безопасно. В таком случае теория привязанности становится не более чем еще одним защитным механизмом, помогающим справиться с неопределенностью и болью. Причем таким же обреченным на провал, как и другие, потому что боли не может избежать никто, даже люди с надежным типом привязанности.