Как электрик из Рязани стал партизаном и пытался остановить поезда, идущие на войну

От войны в Чечне к жизни на Сицилии: два мира Руслана Сидики

Детство Руслана прошло в Рязани девяностых. В письмах он описывает реальность тех лет, как тревожную, наполненную страхом и серостью: «По телевизору — только война в Чечне. Люди — хмурые, агрессивные. Я помню, как в тот период жильцы дежурили у подъездов, чтобы кто-то не заминировал подвалВ 1999 году в России произошла серия взрывов жилых домов. Эти теракты вызвали волну страха по всей стране. В течение нескольких недель после взрывов люди жили в постоянном напряжении: жители многоквартирных домов организовывали ночные дежурства, патрулировали дворы, останавливали незнакомцев и требовали у них документы.. Алкаши и нарики валялись у подъездов — бывало, приходилось перепрыгивать через них, чтобы попасть домой».

Руслан много времени проводил на улице, там его фантазии было где разгуляться. Вместе с друзьями он строил шалаши, взрывал в костре баллоны с краской, лазил по подвалам и заброшкам. Дома у Сидики тоже был способ погрузиться в свой мир — он рано начал увлекаться электроникой и различной техникой.

Когда Руслану было одиннадцать, он поехал на летние каникулы к матери в Италию. К тому моменту она жила на Сицилии и была замужем за итальянцем. Предполагалось, что поездка будет временной, но к началу учебного года стало ясно: возвращения в Рязань не будет.

В Италии, вспоминает Сидики в письме, все было иначе: «Приветливые люди, которые улыбаются, дома разных цветов — кроме серого, солнышко и море». Самое заметное отличие от России, по воспоминаниям Руслана, была атмосфера: воздух не был пропитан войной. В школе показывали фильмы «Список Шиндлера» Фильм о немецком промышленнике, который спас от Холокоста более тысячи евреев, рискуя собственной жизнью.и «Билли Эллиот»История мальчика из шахтерского городка, который вопреки стереотипам и ожиданиям окружения мечтает стать балетным танцором., читали антивоенные рассказы. По словам Сидики, жизнь в спокойной обстановке, без культа силы и без пропаганды в духе «можем повторить» повлияла на его видение мира: «У меня в голову не укладывается, зачем кого-то избивать или приходить с оружием в дом, если он видит мир по-другому».

Живя в Италии, он продолжал переписываться с бывшими одноклассниками и приезжать на летние каникулы к бабушке в Рязань и все чаще поражался разнице в восприятии мира. Некоторые из его школьных учителей, бывшие военные, рассказывали детям о том, как убивали пленных в Чечне. «Ученикам прививали чувство, что страна в осаде, все хотят ее захватить. Враг силен, но мы сильнее», — пишет он.

Как устроена подобна пропаганда сегодня

Солдаты с пеленок

Обзор военной пропаганды в школах и детских садах

Видео-отдел DOXA, саша манакина

После окончания школы Руслан пробовал вступить в Альпийские войскаГорно-стрелковые войска, созданные для охраны северных границ Италии в Альпах.. По его словам, не ради войны, а чтобы обрести навыки: научиться обращаться с техникой, снаряжением и оружием. Но его не приняли. В 2008 году Руслан вернулся в Россию — сначала на лето, но остался, когда получил предложение поработать электриком.

Европа показалась ему слишком спокойной, выровненной, а в России было ощущение простора, леса, свободы: «Страны Европы небольшие, людей много, везде есть глаза. Я слабо представляю себе опыты над самодельными дронами или постройку избушки в лесу где-нибудь в Италии. А в России я беспроблемно находил места, где никого нет и можно экспериментировать», — объясняет Сидики в письме.

«Это была игра в партизана»: Путешествия в Чернобыль, коммуна и тактики сопротивления

Руслан пишет, что всегда тянулся к героям, которые действовали самостоятельно: «Изобретателям, путешественникам, героям книг про приключения». В детстве его особенно впечатлил Томек из польской серии романов — подросток, путешествующий в одиночку по джунглям и пустыням, — и капитан Немо из книг Жюля Верна. «Я даже нарисовал свой вариант мини-подлодки на одного–двух человек», — вспоминает Сидики.

Его стремление к автономности с детства поддерживала бабушка. Каждое лето она увозила Руслана в деревню: «Возможно, отсюда у меня любовь к деревенской жизни». Бабушка научила его шить — позже он стал сам делать себе снаряжение для походов.

В 2009 году фантазии о приключениях стали воплощаться в жизнь — Сидики начал ходить в Чернобыльскую зону. Нелегально, через болота, без GPS, по старым военным картам, обустраивал лагеря в заброшках, слушал волков по ночам: «Это была игра в партизана. Лес, рюкзак и цель — дойти и не попасться». Там у Руслана появились друзья-сталкеры из Украины, с которыми он иногда разделял приключения в зоне отчуждения.

После аннексии Крыма в 2014 году Руслан разочаровался в близком окружении — многие поддержали действия России. Он уехал уехал в коммуну «Новый путь»Старейшая анархо-коммуна в России. Находится в поселке Бочево на территории бывшей усадьбы контр-адмирала Сергея Николаевича Тимирева, примерно в 300 километрах от Санкт-Петербурга. в лесу Ленинградской области, «в капсулу — без связи и новостей».

До 2017 года все теплое время года Руслан проводил в коммуне: «Я занимался электропроводкой, строил свой домик, выращивал огород, обустраивал все своими руками. А на зиму уезжал в Рязань, пропадал на работе, чтобы по теплу снова вернуться в коммуну».

При этом Руслан, чувствовал, что не сможет вечно отстраненно наблюдать за тем, что происходит в России и начал изучать книги про сопротивление. «Понимая, что, возможно, в будущем настанет время, когда станет невозможно стоять в стороне, я читал книги по партизанской борьбе и тактикам», — пишет он.

В письмах он упоминает, что вдохновлялся и реальными историческими фигурами: революционером РавашолемФранцузский революционер и анархист XIX века, совершивший серию терактов против судей и полицейских в ответ на казни анархистов., анархистом Нестором МахноУкраинский анархист и командир повстанческой армии, воевал за идеи свободы, самоуправления и против всех форм диктатуры — и белых, и красных. и абреком ЗалимханомЧеченский партизан начала XX века, боровшийся против Российской империи; стал символом сопротивления на Кавказе., чьи партизанские отряды годами противостояли российским властям.

«История противостояния чеченского народа меня впечатлила как посыл, что численно и технически превосходящее войско может сломать зубы об немногочисленные, но мотивированные отряды», — пишет Руслан.

«Сначала отчаяние, потом стыд, потом боль»: Вторжение в Украину, смерть друзей на фронте и украинская разведка

Новости о полномасштабном вторжении российской армии в Украину застали Руслана в электричке Рязань — Москва. Он задремал, а проснулся от голосов вокруг: «Вечером будем в Киеве», «Они хотели на нас напасть».

В начале марта он написал украинскому товарищу, с которым раньше ходил в Чернобыльскую зону, — спрашивал, участвует ли тот в обороне и может ли он чем-то помочь. Рассматривал возможность присоединиться к военному подразделению, но понял, что с российским паспортом и без боевого опыта это невозможно.

Руслан рассказывает, что в глубине души испытывал облегчение, когда его попытка уехать на фронт не привела к результату: дома оставалась его 80-летняя бабушка, полностью зависевшая от него. «Я даже был рад получить отказ на вопрос могу ли я приехать в Украину. Тот факт, что на мне была ответственность за бабушку, заставлял меня действовать очень осторожно», — вспоминает он.

Мы рассказываем про военное вторжение России в Украину и его последствия. Чтобы мы и дальше могли продолжать работу, поддержите нас.

Поддержать

Оформите разовое или ежемесячное пожертвование.

Но война продолжалась и внутри Руслана рождались разные чувства: «Сначала были злость и отчаяние, потом — стыд за действия России, за солдат, которые мародерствовали, насиловали, убивали. Потом боль от того, что некоторые знакомые парни из Украины погибли». Тот самый товарищ, которому писал Руслан в начале вторжения, погиб под Харьковом.

Последней каплей для Руслана стали удары по гражданской инфраструктуре Украины. «Стало ясно, что война превращается в бойню с мирными, и тогда появилось чувство долга. Надо было сделать хоть что-то», — вспоминает в письме Руслан. Тогда он принял решение действовать партизанскими методами и вышел на связь с украинскими военными.

Разрушая пути войны

Как партизан_ки в России и Беларуси уже шестой месяц тормозят продвижение российской армии

ральф мур

Сидики считал, что его технические навыки — в электронике, работе с дронами и взрывчатыми веществами — могут пригодиться для сопротивления. По его словам, это заинтересовало украинскую разведку (ГУР).

В феврале 2023 года Руслан поехал в Турцию — украинцы хотели убедиться, что он не связан с ФСБ. Его попросили пройти полиграф: «Задавали вопросы в духе “Вы нам помогаете, потому что хотите славы? Потому что хотите заработать?”. Но моя мотивация была связана с целью сопротивления рашкеИроническое и пренебрежительное обозначение России. и я без проблем прошел все проверки».

В конце марта его пригласили в Латвию — там, по его словам, специалисты проверяли, действительно ли он разбирается в электронике, взрывчатке и дронах. «ГУРовцы удивлялись, что я могу один выполнить весь цикл операции: от разведки и выбора цели до сборки дронов и программирования, от работы со взрывчаткой и созданием микросхем до самой диверсии», — делится в письме Руслан.

После этого он вернулся в Россию и продолжил поддерживать контакт с украинской стороной. По версии следствия, Руслан прошел обучение у иностранных спецслужб, участвовал в «преступной группе» и действовал по заданию. Сидики это отрицает: «Никаких договоров о зарплате у меня не было, все идеи были исключительно моими, выбор целей также мой. Я по своей инициативе вышел на связь — меня никто не завлекал в преступную группу».

«Появилось чувство, что мне терять уже нечего»: Две диверсии, хомяк с динамитом и отказ покидать Россию

Первую диверсию Руслан совершил летом 2023 года. Он собрал четыре дрона со взрывчаткой и ночью отвез их на велосипеде в поле неподалеку от аэродрома Дягилево под Рязанью, где дислоцируются российские бомбардировщики. Сидики рассказывает, что из-за бабушки не хотел рисковать, поэтому дроны были запрограммированы на взлет с отсрочкой в три часа. Так он успел бы отойти как можно дальше.

«Тот факт, что на мне была ответственность за бабушку, заставлял меня действовать очень осторожно. Я мог запустить дроны сразу — тогда взлетели бы все. Или подойти ближе, чтобы нанести удар с пульта», — объясняет Руслан.

В итоге все пошло не по плану: сработал только один дрон, а в результате взрыва ни один самолет не пострадал. Руслан признается, что был сильно раздосадован неудачей.

После этого Сидики продолжил обычную жизнь: работал, проводил технические эксперименты, заботился о бабушке. По его словам, он был предельно осторожен и избегал любых рисков. Но осенью все изменилось.

В октябре 2023 года бабушка перенесла инсульт и вскоре умерла в больнице. С ее смертью, по словам Руслана, исчез последний сдерживающий фактор. Сначала он испытал апатию, а затем — решимость действовать без прежней осторожности. «Появилось чувство, что мне терять уже нечего», — вспоминает он

В ноябре Руслан совершил вторую диверсию. «Я решил совершить подрыв путей на железнодорожной ветке, где есть регулярное движение грузовых поездов с топливом и военной техникой», — пишет он в письме. По этому направлению составы двигались мимо Рязани на юг к границе с Украиной. По его словам, на подготовку диверсии ушло всего несколько дней: он самостоятельно изготовил два взрывных устройства, спроектировал видеопередатчик с механизмом самоуничтожения, продумал маршрут отхода.

Снаружи все выглядело четко и продуманно. Но при этом Руслан постоянно испытывал страх, усталость и сомнения: «Я тоже человек. Когда дул ветер, я радовался, что можно отложить запуск дрона. Когда шел дождь — что можно не ехать закладывать взрывчатку. Это как спор двух частей мозга: одна пытается найти повод не делать, другая — ищет приключений».

После выполнения операций начались тревожные дни. «Подходишь к дому, смотришь на машины, которых раньше не было. Смотришь, кто ходит за дверью. Через неделю — облегчение. Но это опасно: именно после этого приходит мнимое чувство неуязвимости», — пишет он. Руслан сравнивает это с шахматной партией, когда слишком рано поверив в победу, теряешь ключевые фигуры. Новость о взрыве на железной дороге быстро разлетелась по СМИ. ГУРовцы советовали Руслану уехать хотя бы на время, пока внимание общественности не спадет. Но он остался — в том числе из-за хомяка, которого не смог отдать в чужие руки. 

После задержания Руслана питомец остался один в квартире, запертый в клетке, и погиб от голода. «Я до сих пор чувствую перед своим хомяком вину. Он мне стабильно снится несколько раз в месяц», — пишет Сидики. Даже в тюрьме Руслан не забывает о питомце: в каждом письме, внизу, он рисует хомяка с динамитом — его маленький талисман, как память о доме и знак сопротивления.

«Как-то неудобно просто взять и умереть»: Пытки в СИЗО и «лучик надежды» из писем

Задержание Руслана было скорее случайностьюИз материалов дела известно, что силовики искали велосипедиста, попавшего в объективы камер в районе подрыва железной дороги. Они отрабатывали записи, опрашивали продавцов, искали, кто мог купить компоненты для взрывчатки. Через три недели после диверсии, в ходе обхода домов в одном из районов Рязани, они случайно наткнулись на мужчину, внешне похожего на фоторобот. Это оказался Руслан.. С момента подрыва железной дороги прошло почти три недели. По рассказам Сидики и материалам дела ясно, что у силовиков почти не было зацепок, но к поиску подключили дополнительные ресурсы.

Сейчас Сидики осознает, что когда нужно было усилить бдительность, он наоборот расслабился: «Спокойно ходил у них под носом, запускал дроны — просто полетать, посмотреть на пейзажи. Потом, когда меня приняли и начали пытать, они орали: “Из-за тебя нам не дали отпуск летом”».

После этого началась самая тяжелая глава его жизни. Первые сутки после задержания силовики пытали Сидики в отделе полиции — избивали, били током, душили пакетом. «В момент, когда по телу прошел первый разряд электрического тока, сокращая мышцы до невыносимой боли, я начал кричать и биться головой об пол. Один из них стоял передо мной и снимал меня на телефон. От этой боли мое сознание помутнилось. Между разрядами они задавали мне вопросы и если мой ответ их не устраивал, то продолжали бить меня током», — рассказывал он в заявлении адвокату.

После пыток электричеством силовики надели пакет с небольшими дырками Руслану на голову, заковали руки в наручники и подняли за них: «Люди, которые меня пытали, угрожали мне снять кожу с половых органов, используя клещи, и изнасиловать различными предметами».

Следы пыток на теле Сидики зафиксировали при поступлении в СИЗО: раны на голове, ожоги от электрических разрядов, гематомы на спине и запястьях.

Через что проходят и как восстанавливаются люди, пережившие пытки

«После того как тебя запытали в отделе, как собаку, слушать про то, что у кого-то там проблемы на работе, кажется смешным»

Нина Незванова

Пережив все это, Руслан видел только один выход — то, что в письме он называем «самоуничтожением». Ощущение полной изоляции и обреченности было удушающим. Свое моральное состояние в те дни он описывает как «крайне тяжелое». Планы уйти из жизни были не отвлеченными мыслями, а оформленным намерением, но что-то его удержало.

«Сработало любопытство. Интересно, что будет дальше. А еще — поддержка. Через неделю пришло первое письмо от друзей, оно подарило лучик надежды. Появился адвокат. Уже как-то неудобно просто взять и умереть — старания людей, которые меня поддерживали, были бы напрасны. И, конечно, я думал о маме — она совсем недавно потеряла свою мать, и практически сразу в каком-то смысле потеряла и меня. Тяжело не тому, кто уходит, а тому, кто остается», — пишет Сидики.

Несмотря на заключение и то, что его действия не смогли что-либо кардинально изменить, Руслан пишет, что само решение не оставаться в стороне помогло ему избавиться от чувства вины за происходящее: «Понимаю, мой вклад небольшой. Но если бы таких, как я, были не единицы, а тысяча, — страна не смогла бы вести эту войну».

Руслану Сидики можно написать письмо. Сейчас он находится в следственном изоляторе по адресу:

391000, Рязань, Первомайский проспект, 27, СИЗО-1 Сидики Руслан Касемович, 1988 года рождения

Также возможна отправка писем онлайн: через сервис «Ф-письмо» (для российских карт) и PrisonMail.Online (для иностранных карт).